ТРОИЦА- один из важнейших праздников православного церковного календаря, отмечаемый в 50-й день после Пасхи (отсюда второе его название - Пятидесятница). В народной традиции Троицын день включается в цикл связанных между собой праздничных дней, который начинается с четверга седьмой недели после Пасхи, называемого у русских Семиком. Следующая заметная дата Троицкого цикла - суббота накануне Троицына дня, отмечаемая у восточных славян как один из главных поминальных дней в году (ср. варианты названий - «родительская суббота», «задушная», «троицкие деды»). Вслед за троицким воскресеньем начиналась Троицкая неделя (или русальная», «проводная»), в составе которой выделяются две даты: Духов день (понедельник) и четверг, называемый в южнорусских областях и в Полесье - Навская Троица» (ср. Навь), «Трийца умэрлых», «Сухой день», «Кривой четверг».Семицко-троицкий цикл праздников особенно широко отмечался русских. На Украине и в Белоруссии обрядность этого цикла («Зеленые святки») лишь частично захватывала Троицу, сдвигаясь на Русальную неделю, понедельник Петровского поста и нередко смыкалась с празднованием Ивана Купалы. Общим стержне объединяющим основные семицко-троицкие обряды, были обычаи, связанные с культом растительности: на первом этапе заготавливалась троицкая зелень - срубленные молодые березки, ветки березы, клена, дуба, липы, рябины, орешника и т.п., а также травы и цветы; затем из нее плели венки, носили их голове на Т. и в другие праздничные даты, украшали зеленью дома снаружи и внутри, затыкали во все хозяйственные постройки, ворота, колодцы; надевали венки на рога коровам, бросали ветки в огород; закапывали молодые деревца во дворе возле дома, под окнами, у входа, по углам дома и т.п.; на заключительном этапе праздничного цикла уничтожали всю эту зелень - сжигали, бросали в глухие места и овраги, сплавляли по воде, забрасывали на деревья. Засохшие остатки троицкой зелени использовали в качестве оберега от злых сил, молнии, пожара или для гаданий, лечебной магии и т.п. У русских, кроме того, широко известны (всюду, за исключением севернорусских областей) обряды с растущей и срубленной березкой. В Семик девушки ходили в лес «завивать» березку (т.е. закручивали ветки на растущей березе в виде венка, перевязывая их лентами) или «заламывать» деревце (т.е. пригибали ветки к земле, переплетая их с травой; заламывали верхушку березы), а в Троицын или Духов день венки на дереве непременно развивали, считая, что в противном случае березка «обидится». При «завивании» и «развивании» деревца гадали по венкам и цветам, девушки «кумились» друг с другом, водили хороводы, устраивали под березой обрядовую трапезу и т.п. Во многих местах вслед за тем деревце срубали, рядили в девичий наряд или украшали цветами, лентами и ходили с ним по деревне, а затем березу топили в реке или сжигали. См. также Венок, Берёза. Вторым стержневым моментом троицких обрядов были поминальные обычаи. На Русском Севере Т. и предшествующая суббота считались главными поминальными днями. Хождение на кладбище в эти дни было там более устойчивой традицией, чем на Пасху. В южнорусских областях и украинско-белорусском Полесье пятница и суббота перед Троицей («Троицкие деды») отмечались как особый период, когда поминали заложных покойников. На Черниговщине говорили, что это главные поминальные «деды» в году: «Топлеников, давлеников паминають на Траецкие деды - самые главные». Связь троицкого периода с обычаями поминовения умерших отмечалась и в памятниках письменности 16 - 17 вв. Например, в Стоглаве осуждалось оплакивание покойников на кладбище, когда «в троицкую субботу по селом и по погостом сходятся мужи и жены на жальниках и плачутся по гробом умерших с великим воплем». Поминальный обычай топить бани для мертвых на Т. упоминается и в исповедных вопросах: «В Великую субботу и в пятдесятную егда памят творим оусопшим, бани не велел ли еси топити?» С троицкими обычаями поминовения родственников, умерших преждевременной смертью, прямо соотносятся поверья о появлении на земле в этот период русалок - душ умерших детей или девушек, не доживших до вступления в брак. В Полесье считалось обязательным на Т. соблюдать поминальные обычаи в тех семьях, где в недавнее время похоронили незамужних дочерей: в тех домах оставляли на столе на ночь (перед Троицкой субботой или перед Навской Троицей) поминальный ужин; вывешивали на ограду одежду, принадлежавшую умершим. Кроме того, соблюдали многочисленные запреты шить, прясть, белить хату и печь, работать в огороде, купаться в реке и т.п., чтобы не навредить русалкам или не подвергнуться их нападениям. Обряд завивания венков на березе в Черниговской губ. назывался «встречей русалок». Представления о том, что такие венки завивались для русалок, были известны и в Смоленской губ.: к «завитой» березе боялись подходить на Т., опасаясь, что русалки защекочут. Раскладывая на полу и затыкая в стены дома троицкую зелень, в Полесье объясняли, что это делали, «шчоб тые русалки ходылы, шчоб ноги у их не покололыся» или «шчоб колыхалысь русалки на деревах, на цих гилках (ветках)». На Черниговщине считалось большим грехом не «озеленить» хату на Троицу - в это время души умерших родственников приходят в хату и прячутся в этой зелени. Подобные поверья бытовали в Подмосковье (в селах Дмитровского р-на). Обязательное уничтожение троицкой зелени в завершение праздничного периода мотивировалось необходимостью избавиться от русалок, срок дозволенного пребывания которых на земле заканчивался. В Брестской обл. засохшую зелень убирали из дома через неделю после Т., «а то на ней русалка будет сидеть». В селах Сумской обл. эти поверья связывались с приходом «родичей»: если не убрать троицкую зелень, то в доме якобы остается и плачет «один родич». О сжигаемой троицкой березке в Гомельской обл. говорили, что это «русалку палять (сжигают)». Заключительный этап троицких обрядов характеризуется разнообразными формами ритуальных «проводов»: выбрасыванием, уничтожением или сплавлением по воде березки и троицкой зелени; «изгнанием русалки», «вождением» ряженного «Куста» (или Весны, Дремы, Тополи); «проводами» пары ряженных Семиком и Семичихой; «похоронами кукушки» и т.п. Символическими объектами «проводов» оказывались венки, цветочные букеты, ветки, чучела, сделанные из травы и цветов (например, «кукушка»), а нарядом для ряжения участников подобных обрядов служила прежде всего зелень: «русалку» представляла собой девушка, увешанная венками, а «Куст» был полностью закутан в зелень. Лит.: Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. М., 1991; Соколова В.К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов. М., 1979; Этнография восточных славян: Очерки традиционной культуры. М., 1987; Виноградова Л.Н. Мифологический аспект полесской русальной традиции // Славянский и балканский фольклор: Духовная культура Полесья на общеславянском фоне. М., 1986. Л.Н. Виноградова |
Словарь античности и мифологии